Срывая маски - Страница 29

Берег стал отдаляться и вскоре превратился в узкую линию за кормой.

Согласно предсказаниям смотрителя маяка, мотор сдох довольно быстро, однако дал им возможность уйти от берега на достаточное расстояние, чтобы прилив не уволок их обратно.

Сбросив отслуживший свой век мотор за борт, Ник пересел за весла и подмигнул Аманде.

— Штурман! Командуйте.

Девушка выглядела гораздо хуже, чем на берегу. Она побледнела и осунулась, глаза казались огромными.

— Ох, Ник, что-то мне худо…

— Живот болит?

— Нет… к счастью. Но меня тошнит… и голова кружится.

— У тебя морская болезнь, циркачка. Ничего страшного, это бывает почти со всеми.

— Ты говори со мной, а то совсем плохо.

— Я и говорю. Ты тоже говори, потому что грести — это дело тонкое.

— Ты очень хорошо гребешь. Часто плавал?

— В последний раз — на плоту по каналу Мереей.

— Это где?

— Это в Манчестере.

— А чего это инспектор полиции делал на плоту, да еще на канале Мереей?

— Инспектору тогда было десять лет, и его в тот момент звали Огненное Перо. За ним гнались бледнолицые, а плот был очень тяжелый, сам почти не плыл, пришлось грести.

— Навыки остались…о-ох…

— Аманда, ты перебирайся ко мне за спину и тошни спокойненько прямо по курсу.

— Стыдно…

— Нет, нормально. Собственно, можешь прямо здесь, но если стесняешься — иди на нос.

— Сейчас…

Несчастная жертва Па-де-Кале с трудом перебралась на нос лодки и затихла у Ника за спиной. Чтобы не смущать девушку, он принялся свистеть, но тут же получил маленьким кулачком по шее.

— На море нельзя свистеть! Нам только шторма не хватало, тогда я вообще умру.

— Судя по удару, тебе уже лучше.

— Не намного, но я умылась. Ник, ты не устал? Учти, я очень сильная.

— Да уж…

— Да! Я целый сезон работала в номере с гирями у Марселя Во. Он бросал тяжелое железо, а я крутила штангу с факелами. У меня крепкие мускулы, не думай.

— Буду иметь тебя в виду. Ты следишь за курсом?

— Слежу. Кажется, все верно.

— А за временем?

— У нас его масса. Не меньше четырех часов.

— Отлично. Тогда отдыхай и набирайся сил, потому что скоро я устану.

Приблизительно в это же время в порту Кале происходили замечательные и весьма интересные события.

Жофре со своими «мальчиками» прибыл сюда накануне днем. Так уж получилось, что после Парижа в гонке преследования Жофре все время оказывался замыкающим. Полиция шла немного впереди. Именно поэтому в Кале черные «мерседесы» въехали буквально на пятках у патрульных машин, а потом Жофре удалось разузнать, что ищут полицейские красную разрисованную малолитражку с девицей за рулем.

Разрисованного «жучка» Жофре приметил во время налета на стоянку циркачей и не сомневался, что именно на ней удрала проклятая девка. Времени у бандитов оставалось не так уж и много — наверняка Карло Моретти уже дал их описание, и вскоре им самим придется удирать от полиции. Поэтому Жофре нервничал, а когда он нервничал, мозг у него работал втрое быстрее.

То, что девка постарается удрать из страны, — не вопрос-Франция слишком мала для убийцы полицейских. Ее документы остались в номере, другие она сделать не могла, не было времени.

Значит, исключаются самолеты и поезда — остается морской путь в Англию.

Кале и паром до Дувра он выбрал чисто интуитивно, хотя до Гавра и, соответственно, Ла-Манша от Амьена было примерно такое же расстояние. Выбрал — и не ошибся. Полиция привела его именно сюда, стало быть, здесь и прячется чертова кукла Аманда с его ожерельем.

В том, что это именно ЕГО ожерелье, Жофре не сомневался. Ограбление задумали трое: Манон, Жорж и Жофре. Первые двое мертвы — стало быть, он должен получить ожерелье по праву. Тот факт, что подельщики погибли именно от его руки, Жофре отметал как несущественный.

Он пометался по территории порта, поднял старые знакомства — но информации не получил. Время поджимало, и тогда Жофре решительно направился к кассе. Да, путь непривычный, но что поделаешь. Иногда приходится вспоминать и правила хорошего тона.

Билетов в кассе осталось три штуки, причем два — во втором классе, один в первом.

Жофре купил их, не задумываясь, потому что заметил краем глаза торопившуюся к кассе даму, обремененную двумя детьми и меланхоличным мужем.

Из всей группы «мальчиков» подошли как раз двое — у них были при себе документы, и в банде они были недавно. Жофре предпочел бы кого-нибудь из старых, проверенных боевых товарищей, но на безрыбье, как говорится…

Наскоро купив в портовом магазинчике дежурный набор путешественника, — чтобы не вызывать подозрений — Жофре ступил на палубу парома «Жозефина». «Мальчики» отправились на нижнюю палубу, наскоро получив подробные инструкции и описание девки.

О судьбе того фраера, который помог девке удрать из Парижа, Жофре не особенно задумывался. Полиция не упоминала о пассажире малолитражки, стало быть, девка давно избавилась от попутчика. Как? Да просто удрала от него, и все. Для Жофре предательство было вещью естественной и не вызывавшей удивления.

Паром отвалил от причала, выплыл за территорию порта и встал на прикол. С берега к нему подплыл полицейский катер, и крючкотворы-таможенники взошли на борт. Жофре занервничал. Обычно полиция на паром не поднималась, но на этот раз таможенников сопровождали два жандарма. Что, если они первыми найдут девку?

Стоя в очереди, Жофре получил возможность увидеть почти всех пассажиров своего класса. Он не сомневался, что узнает Аманду-Манон, даже если она слегка изменит внешность. В конце концов, он ее видел даже голой! Однако в первом классе циркачки не оказалось. Внешность внешностью, но под рост Аманды подходили только два плечистых парня в камуфляжных брюках и футболках с портретами Че Гевары, откровенно обтягивавших мускулистые и явно мужские торсы. Жофре подумал — и одобрил действия циркачки. В подобной ситуации он бы тоже предпочел второй, а то и третий класс — народу больше, публика погрязнее. Ничего, когда паром выйдет в море, он спустится к «мальчикам» и займется поисками лично.